Как самый популярный журналист «Вечернего Киева» создал буржуазную газету, отказался порочить честь Кучмы и стал вынужденным владельцем издания, которое возглавлял почти 20 лет.

У главного редактора и издателя газеты «Факты» есть, как он сам говорит, американская мечта: увидеть на украинских улицах автоматы для продажи газет. Обязательно разноцветные, чтобы в каждом продавалось одно издание. Правда, из четырёх газет, которые он назвал как пример в 2017 году, в начале 2020-го две уже не выходят — окончательно перешли в интернет. Газета «Факты», которую Александр Швец возглавляет больше двадцати лет, всё ещё держится за бумагу.

Мир медиа стремительно трансформируется, и самые важные проекты первых десятилетий украинской журналистики меняются — или уходят. Одно из заданий «Детектора медиа» — зафиксировать память о них. В 2020 году мы запускаем циклы воспоминаний украинских медийщиков и исторических репортажей о ярчайших медиа прошлого. Надеемся, что в будущем на основе этих публикаций будет написана целостная история украинской журналистики.

Большое интервью с Александром Швецом вошло в сборник «Мені погано, коли мовчу. Журналістика незалежної України: інтерв’ю відомих медійників». Не вошедшие в книгу воспоминания о выдающихся журналистах (один из них — вылитая копия Александра Швеца), о конфликтах с покойным уже Сергеем Кичигиным и Юлией Тимошенко, о том, почему в редакции «Киевских Ведомостей» не прижилось обращение «господин», читайте, смотрите и слушайте в спецпроекте «Журналистика независимой Украины: Из первых уст».

АЛЕКСАНДР ШВЕЦ О «КИЕВСКИХ ВЕДОМОСТЯХ»:

«СЕРГЕЙ КИЧИГИН ПРЕДЛОЖИЛ МНЕ, ПО СУТИ, СОЗДАТЬ,

А ПОТОМ ВОЗГЛАВИТЬ НОВУЮ ГАЗЕТУ»

Александр Швец

— В первых числах мая 1992 года я был первым человеком, принятым на работу в будущие «Киевские Ведомости». На тот момент я десять лет работал в «Вечернем Киеве», прошёл все ступеньки карьерной лестницы, был ответственным секретарём, а потом заместителем главного редактора. 

«Вечёрка» в конце года проводила опрос читателей. Три года мы таким образом определяли лучшего автора газеты, а потом отказались от этого, потому что это было нехорошо как-то. Три года читатели называли самым популярным журналистом меня. А на втором месте всегда был Сергей Кичигин, внештатный автор, преподаватель военного училища. Мы не были с ним лично знакомы — тексты он передавал через редактора.  

И вдруг Кичигин предложил мне создать и возглавить новую газету. Он был учредителем и отвечал за все финансовые вопросы, а вся творческая часть должна была лечь на меня. 

Это было нечто совсем новое для меня. Еще недавно мне казалось, что я никогда не смогу быть главным редактором, а заместитель главреда популярнейшего издания — вершина моей карьеры. А теперь передо мной стояла задача через две-три недели собрать коллектив, а через пару месяцев выпускать газету в ежедневном режиме. Я спросил Кичигина, почему выбор пал на меня. «Вы системный», — ответил он.

«МЫ БЫЛИ НАНИЗАНЫ НА ИДЕОЛОГИЮ, КАК НА ШПАГУ.

А ПОТОМ КАК ПЕЛЕНА СПАЛА С ГЛАЗ»

Две главные киевские газеты тех времён — «Вечерний Киев» и «Прапор комунізму» — были антагонистами во всём. «Вечёрка» была свободной, фривольной газетой, а «Прапор» — строгим официозом. Главреды двух газет часто конфликтовали, жаловались друг на друга в партийные органы. Мы же, журналисты, дружили. Я дружил с Володей Мостовым, Женей Якуновым и многими другими. Из этих антагонистических редакций я и набирал команду для «Киевских Ведомостей». Собравшись вместе, эти люди идеально дополняли друг друга.

Например, отделом политики руководила Лариса Ившина. Работала в отделе молодая и талантливая Юлия Мостовая. Серёжа Рахманин, которого мы взяли со второго, по-моему, курса Института журналистики, и он сразу начал блестяще писать. Один отдел — и столько будущих звёзд.

Нашей газете нужно было формировать свою нишу на рынке. Образцов у нас не было. По понятным причинам газеты советских времён, в которых мы сами выросли, для этого не подходили. Мы действовали интуитивно, ориентируясь на читателя.

«НИША "ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ МАССОВАЯ ГАЗЕТА"

БЫЛА СВОБОДНОЙ»

Пилот мы выпустили в середине августа, а с 9 или 10 сентября начали выходить ежедневно. Уже в январе, когда во двор редакции заезжали грузовики из «Прессы Украины» с тиражем газеты, там стояли толпы людей с деньгами в руках, которые выкупали новый номер пачками. Им бросали пачки прямо из кузова, и они бежали, чтоб быстрее донести газету до ларьков. Они знали, что наша газета — хороший товар, на котором можно заработать. Ежедневный тираж былы около 600 тысяч экземпляров и расходился практически весь. Это было особенно приятно: видеть, как плоды твоего труда пользуются спросом.

Одна из причин, по которой я опасался должности главного редактора, — необходимость модерировать отношения в коллективе. В «Вечернем Киеве» работали блестящие журналисты, но редакция представляла собой жуткое кубло человеческих отношений. Умные, красивые, творческие люди постоянно конфликтовали. Любое слово на планёрке воспринималось в штыки, как личная обида. Эти люди не воспринимали никакую критику, даже доброжелательную. Главный редактор не вмешивался: вы там воюйте, главное, чтобы на страницах было то, что мне нужно. Я же понимал, что качество материалов в газете как раз и зависит от человеческих отношений в коллективе.

В «Киевских Ведомостях» я сразу предупредил: если в коллективе возникнет искра недоброжелательности между людьми, шушуканье, сговор кого-то против кого-то, я не посмотрю на таланты, на профессионализм и все остальное, а просто скажу зачинщикам: «уходите». Потому что рано или поздно враждебность разъедает любой самый таланливый, самый выдающийся коллектив.

Последующие двадцать пять лет в разных изданиях, где я работал, я всегда следовал этому правилу: ни за что не допускать конфликтов, не откладывать разрешение неурядиц на потом, а пресекать в самом начале. Сперва предлагал враждующим примириться ради общего дела, а если не получалось, прощался.

«ЖУРНАЛИСТИКА — ЭТО ВИД ИСКУССТВА,

ПРИ КОТОРОМ НАЛИЧИЕ ТАЛАНТА НЕОБХОДИМО»

Всех своих коллег я любил, радовался успехам каждого из них и радуюсь до сих пор. Вырастил целое созвездие профессиональных журналистов. Их талант, их мастерство, их успех — это мой талант, мое мастерство, мой успех. Но любил — не значит нянчил.

Знаете Гену Кириндясова? Страшно талантливый разгильдяй. Немногие понимали, что с ним нужно работать персонально. И если его загнать в нужное русло, четко поставить задачу и проследить, чтобы он все выполнил, не отвлекаясь вправо-влево, результат будет — блеск. А чуть перестань с ним работать — ужас! 

Нет ни одного чемпиона по боксу или футболу, которы не работал бы с тренером. В футболе тренер более заметен, в других видах спорта о нем могут ничего не знать. Но он обязательно есть. Любой талант требует огранки, и чуть-чуть запустишь — любое кольцо с бриллиантом покроется налётом, пыль.

Как-то в редакции «Киевских Ведомостей» мне сказали: там пришёл журналист из Днепропетровска, хочет быть собкором. Заходит Володя Кацман — я как будто в зеркало посмотрел. Потом во «Всеукраинских Ведомостях» мы проводили конкурс двойников, и Володя победил, потому что мы с ним одно лицо. Моя маленькая дочь постоянно спрашивала, как его увидит: «Папа, это не ты пошёл?»

Работали в «Киевских Ведомостях» двое отчаянных репортёров — Женя Тур и Дима Десятников. Поехали они на Труханов остров на корпоратив Гостелерадио, в котором принимал участие Николай Охмакевич — президент украинского государственного телевидения. Он в своё время был членом ЦК партии, такого масштаба фигура. А они все описали: кто пил, кто танцевал, кто падал лицом в салат. И фотографии дали. На одной из них на коленях у Охмакевича сидела всеми узнаваемая телеведущая. Я вообще не знаю, как мы на это отважились, я ведь вырос в советской партийной печати! Но я сам им сказал, что мы должны быть новыми, неожиданнми, парадоксальными. Это было проявлением желтизны, но поначалу нам это было нужно, чтобы привлечь к себе внимание. Первый номер газеты! Потом я категорически отказался от желтизны и вмешательства в чью-либо личную жизнь, потому что считаю, что это плохо: не наш жанр.

Месяца через три после старта в редакцию «Киевских Ведомостей» пришёл американец. Это был пожилой (старше, чем я теперь), отставной редактор провинциальной, но влиятельной газеты. Внимательный, корректный. Пришёл учить нас буржуазности, респектабельности, в частности — отучать от желтизны. Ходил к нам на планерки, не вмешивался в работу — наблюдал, изучал.

Он был у нас полгода. За это время я съездил в ознакомительную поездку в Китай, заболел радикулитом в очень тяжёлой форме, от которого меня пытались лечить иглоукалыванием. Когда вернулся в Киев, ещё месяц проводил планерки стоя: не мог сидеть, только стоять и лежать. Наконец меня положили в больницу и собрались делать операцию.

Этот американский дедушка пришёл ко мне в больницу. И говорит: «Я с вами буду прощаться». Я спрашиваю: «Почему? Вы обиделись или кто-то вас обидел?» Он ответил: «Нет. Мне нечему вас учить». Я смог оценить это позже, когда перестала болеть спина: это была большая честь.

Когда Кучма ездил по миру, он брал с собой не пул журналистов, а пул из десятка главных редакторов. Для меня эти поездки были суперпознавательными. Я мир увидел. Мексику, Бразилию, Чили, Аргентину, Индонезию, Вьетнам… Весь мир! Когда ещё я поеду в Мексику?

В этих поездках бывали Миша Сорока из «Урядового кур’єра», Володя Боденчук из «Молоді України» — руководитель Гильдии главных редакторов; Юля Мостовая ездила, когда ещё её отец был главным редактором. Саша Мартыненко, Алёна Притула. Банда хороших редакторов-профессионалов. С ними было весело и познавательно, мы обменивались информацией.

Гильдия главных редакторов — это была неправильная форма дружбы. Часто встречи превращались в пьянку, где пили те, кто хотел пить, а я не хотел и не пил. Но мне нравилось находиться вместе с ними. Каждого что-то влекло в эту компанию: выпить, посидеть, пошутить. А сейчас разрозненность полная: все разбрелись и каждый умирает в одиночку.

«Киевские губернские ведомости» — так называлась самая популярная газета начала ХХ века. На первой полосе было самое интересное: криминальная и судебная хроника, разводы. Все, чего нельзя было представить в советской газете с её обязательной передовицей о компартии. Уже в самом слове «Ведомости» мне слышалась респектабельность.

В Японии и Китае я видел, что в редакционных машинах на подголовники надевают белые чехольчики, а водители носят белые перчатки и перед журналистами, которые едут на задание, открывают дверь. В редакции «Киевских Ведомостей» было несколько машин. Я пытался ввести эту практику и у нас, но она не прижилась.

Кичигин же внедрял в редакции обращение «господин». Я не возражал, хотя это было очень непривычно и тоже не прижилось. Но звучало забавно. В редакции «Киевских Ведомостей» царило ощущение праздничности, приподнятости, творческое веселье. Никто не верил в то, что это может быть, и что это может продлиться долго. Оно и не продлилось долго, к сожалению.

АЛЕКСАНДР ШВЕЦ ОБ ИЗДАТЕЛЕ «КИЕВСКИХ ВЕДОМОСТЕЙ»

СЕРГЕЕ КИЧИГИНЕ И СВОЕМ УХОДЕ ИЗ ГАЗЕТЫ

Однажды Кичигин пришёл и сказал, что хочет быть главным редактором «Киевских Ведомостей». В ответ я по-детски сказал: «Мы так не договаривались». Но юридическая сила была на его стороне, и я не стал спорить, а встал и ушёл. Не виделся с ним после этого пятнадцать лет. И вот однажды мы встретились в неофициальной обстановке, и он был удивлён тому, что я всё плохое забыл. А я стал другим, и я рад, что мне это удалось. Стал ли он другим — не знаю.

Спустя несколько лет после «Киевских Ведомостей» такая же ситуация была в газете «Всеукраинские Ведомости». 

Что скрывать: я работал с Леонидом Кучмой. И я был очень ему благодарен, потому что когда я ушёл из «Киевских Ведомостей», мне никто не мог помочь. Друзьям-бизнесменам я был не нужен, им было тяжело меня содержать. И тогда Кучма попросил познакомить меня с Юлией Тимошенко. Она тогда издавала «Всеукраинские ведомости» вместе с Павлом Лазаренко. Я работал в газете, никто не вмешивался.

Потом, когда Тимошенко с Лазаренко пошли в оппозицию, их помощники стали приносить материалы, оскорбляющие честь и достоинстсва Леонида Даниловича. Я сказал: «Нет». Кого бы это ни касалось, но материалы, оскорбляющие честь и достоинство, в газете, редактируемой мною, не выходили, не выходят и не будут выходить. «Хорошо», — сказали те. И в пятницу пришла бригада во главе с одним из нынешних (интервью записывалось в 2017 году, вероятно, имеется в виду Александр Турчинов. — Ред.) руководителей украинского государства и нескольких политтехнологов. Мне сказали: «Вы уволены. А вот в приёмной новый главный редактор, можете познакомиться». Так я познакомился с Володей Рубаном.

Была пятница — вы же знаете, все перевороты совершаются в пятницу вечером. Я спросил, можно ли мне будет в понедельник прийти попрощаться с коллективом. И тут Володя совершил стратегическую ошибку, хоть и поступил по-человечески благородно: согласился. Я пришёл и рассказал ребятам достаточно для того, чтобы они ушли. Не «за мной» и не «вместе со мной»: мы пошли вместе с ними, потому что знали, что если мы вместе, то мы в очередной раз что-то сотворим. Почти все написали заявления об уходе.

Из «Киевских Ведомостей» я уходил в никуда и не знал, что будет, поэтому не призывал никого за мной идти. Но всё равно ушло больше половины коллектива. В «Фактах» до сих пор работает сорок-пятьдесят человек, которые уволились из «Киевских Ведомостей». Мои заместители, ответственный секретарь — они все из 92-го года.

«ГОРОДСКУЮ ГАЗЕТУ МОЖНО СДЕЛАТЬ

ИНТЕРЕСНОЙ ДЛЯ ВСЕЙ СТРАНЫ»

В «Вечёрке» я прошёл через отдел криминальной хроники. У меня был судебный день — среда. В среду я ехал в коллегию городского суда по уголовным делам, где у меня был доступ к закрытым документам. Все потому, что с председателем суда Григорием Зубцом мы два-три раза в неделю по утрам играли в футбол. Я знал всё: где кого задержали, где какие суды, кто свидетели.

Николай Поддубный, знаменитый сыщик, генерал, один из руководителей киевского уголовного розыска, недавно вспиминал, как мы с ним участвовали в задержании вооружённой банды в Голосеевском парке. Они затолкали человек пятнадцать бандитов в автобус и клали лицом вниз в проходе. А потом Николай говорит: «Саша, ты посмотри за ними, там стреляют, мы ещё приведём». Милиционеры убежали. Тишина такая… А бандюги матёрые, поднимают голову.

У меня ничего не было в руках. У меня и диктофона тогда не было, только блокнот и ручка. Сейчас встанут и растерзают меня на кусочки! Хорошо, что было темно. Я закричал: «Суки, лежать, стрелять сейчас буду», — и они испугались. На мой крик милиция прибежала с автоматами, а тут лежат все эти бандюганы с наколками, а я стою такой маленький с этим блокнотом: «Лежать!»

Все эти наработки я принёс в «Киевские Ведомости»: у нас был очень сильный отдел криминальной хроники.

«Киевские Ведомости» были городской газетой. Но я считаю, что городскую газету можно делать интересной для всей страны. The New York Times, Los Angeles Times, The Washington Post привязаны к городу, но на уровне новостей, интересных для всех. Кичигин находил деньги на издание — я не знал, откуда он их берёт.

«Всеукраинские Ведомости» были экспериментом создания газетного холдинга без достаточных ресурсов. Был период, когда мы одним большим коллективом выпускали четыре издания: «Всеукраинские Ведомости», «Ведомости-Дейли-Копейка», «Спортивные Ведомости» и «Рекламные Ведомости». Это был плохой эксперимент. Но это был опыт. Финансировали это предприятие Тимошенко с Лазаренко, а на каком-то этапе подключился Игорь Бакай и его корпорация «Республика».

О ГАЗЕТЕ «ФАКТЫ»

«Факты» девятнадцать лет финансировал Виктор Пинчук. Только последний год (2016-2017) я тяну эту совершенно неподъёмную лямку сам.

Я понимаю, почему они прекратили финансирование. Увидели тенденцию, особенно обострившуюся с началом войны. Мы не смогли печатать и продавать газету в Крыму, Луганске и Донецке, где у нас были огромные тиражи. И рекламы стало меньше, потому то нечего рекламировать и все ушли в телевизор. И впервые за многие годы газета вышла в минус.

Они решили, что им незачем содержать то, что стало убыточным. Когда газета была прибыльной, было удобно: и прибыль получать, пусть незначительную для их масштаба, и решать вопросы, связанные с общественным мнением, при помощи популярного издания. И меня это устраивало, потому что они очень корректно вели себя все эти годы: не могу сказать ни одного плохого слова. И вот они поставили меня перед фактом: нам это невыгодно, хочешь — выкупай у нас по сходной цене. Разглашать цену по условиям контракта я не могу. Но то, что им, богатым и могущественным, невыгодно, то мне сейчас вообще…

У меня есть мечта, которая останется неосуществимой: автоматы по продаже газет. В советское время они были. На Октябрьской площади, нынешнем Майдане, было пятнадцать автоматов с разными газетами. Бросаешь три копейки, дёргаешь — выпадает газета. Я часто стоял возле этих автоматов и смотрел, что покупается. Они постоянно ломались, я даже знал человека, который их ремонтировал.

Когда я побывал в Америке, я увидел, какими могут быть эти автоматы. Они там антивандальные, литые, сломать их невозможно. Танк наедет — гусеницу сломает. На каждом название газеты: The New York Times, The Washington Post. Бросил монетку — нажал — вылетело.

Я уже лет семь-восемь не был в Америке. Не знаю, есть ли там ещё эти автоматы. Но мне хотелось бы, чтоб у нас они были. Не один, а несколько: «Факты», «Сегодня», «Зеркало недели», «Комсомолка», все разного цвета. Они украшают город.

А то, что я увидел в Женеве, меня вообще потрясло. Прозрачные пластиковые ящики, накрытые от дождя. Рядом прозрачная открытая колба. И написано, сколько стоит газета. Берёшь газету, опускаешь деньги и уходишь. И вообще никто не смотрит, сколько ты возьмёшь, не украдешь ли ты деньги. Но никто не берёт деньги. Эти швейцарские буржуа берут по одному экземпляру газеты — и читают.

Фото — архив Александра Швеца, скриншоты — с видео «Детектора медиа»

Смотрите большое полное видеоинтервью и слушайте большое аудиоинтервью Александра Швеца из цикла «Журналістика незалежної України: із перших уст»